В 2014 году Россия начала войну на востоке Украины, которая полыхает там до сегодняшнего дня. Несмотря на огромный резонанс этого события, которое стало катализатором глобальных изменений в мире, в том числе столкновения между Россией и Западом, ситуация на Донбассе все еще остается без широкого понимания за пределами региона. Более того, она сознательно искажается Россией, которая делает все возможное для того, чтобы скрыть правду.
Что же, Россию можно понять. Кто хочет отвечать за свои преступления, тем более за смерть десятков тысяч людей. Но она обязательно должна ответь за них. За всю ту кровь и страдания, которые Россия принесла жителям региона. Именно для этого и необходима правда. А кто может ее открыть, кроме самих жителей Донбасса, которые понимают его и вдели все сами. Для того, что бы дать им слово, наш сайт открывает новый раздел «Мы живем на Донбассе». В нем буду опубликованы мнения тех людей, которые живут на оккупированных территориях Украины или покинули из-за нежелания жить в «русском мире».
Мы открыты для всех желающих высказать свое мнение – от сторонников России и сепаратистов до патриотов Украины. Правда должна быть объективной. Как и в разделе нашего сайта, посвященном конфликтам на постсоветском пространстве, мы не будем открывать имена наших собеседников. Они и так подвергаются опасности, соглашаясь рассказать о том, что видели.
Для того, чтобы избежать обвинений в предвзятости, русофобии или же украинском национализме, дадим слово жительнице Донбасса, русской по национальности и, более того, бывшему депутату Верховного Совета Украины от бывшей Коммунистической партии, ныне запрещенной в нашей стране.
Я была депутатом Верховного Совета Украины от КПУ
…Мне бы не хотелось ворошить прошлое и утомлять кого то своими воспоминаниями. Однако я не могу молчать. 75 лет назад Красная армия освободила Донбасс от немецко-фашистских захватчиков. Казалось бы, фашистов уже не будет никогда на этой земле. Как все мы ошибались. Я не сторонница украинского национализма. Более того, я была членом Коммунистической партии СССР, а потом и Украины, и продолжаю считать Россию братской страной, а русский народ братским народом украинцев.
Но только не нынешнюю Россию во главе с В.Путиным и всеми его бандитами олигархами. Тот «русский мир», которые они построили в России и пытаются навязать ее соседям, не имеет ничего общего ни с настоящей Россией, ни с настоящим русским народом. Он, этот путинский мир ничем не отличается от фашизма. Я видела его в Луганске и почувствовала на себе. Поверьте, мне много лет и мне есть с чем сравнивать. И я должна об этом рассказать.
Несмотря на то, что я жила в Луганске, хотелось бы начать свой рассказ с Казахстана. Именно там я впервые столкнулась с теми проблемами, которые в последующем привели к развалу Советского Союза, а потом и войнам на его территории. Я попала туда, как и многие другие молодые люди в конце 1950 – начале 19660-х годов.
В 1961 году меня, тогда еще совсем молоденькую девушку, работницу Ворошиловградского тепловозостроительного завода, по комсомольской путевке направили в Казахстан помогать осваивать целину. Я работала по специальности в городе Алма-Ата на вагоноремонтном заводе. Ведь целина нуждалась не только в трактористах и комбайнерах, но и в транспорте для вывоза пшеницы в Россию.
Вы бы видели, что там творилось. Огромные горы зерна громоздились на полях и гнили под открытым небом. Поэтому срочно строились железные дороги. За 1950-е годы плотность железнодорожной сети в республике выросла вдвое. А для них были нужны тепловозы и вагоны. В общем, работы у меня было более чем достаточно. Конечно, я не занимала никаких руководящих постов и работала обычной сварщицей. Но и этого более чем хватало для хорошей обеспеченной жизни.
Я вышла замуж за такого же, как я, комсомольца из Донбасса, который попал в Казахстан по такой же комсомольской путевке. Он работал на том же заводе, что и я. Конечно, мы не сразу зажили богато и красиво. Сначала жили в общежитии. А потом у нас родились дети – мальчик и девочка. Я занималась общественной работой, меня приняли в партию. Причем вступала я в нее не как некоторые другие по карьерным причинам, а от чистого сердца и по идейным соображениям. Я искренне верила в идеалы коммунизма.
Мы остались в Казахстане и после того, когда закончилась эта, как оказалась потом «целинная авантюра». Специалисты требовались везде. Так бы мы и жили там до сегодняшнего дня. Если бы не «перестройка», которая изменила все. Мы сразу же стали врагами для местных жителей. Сначала это были выступления против коммунистической власти СССР, которая ассоциировалась у них с Россией, а потому и всеми русскими, а также прочими славянами.
Все это началось еще в конце 1986 года, когда генсек КПСС Горбачев сместил с поста тогдашнего правителя Казахстана – первого секретаря компартии республики Кунаева. Вместо него был назначен первый секретарь Ульяновского обкома партии Колбин. Что ж логика Горбачева была понятна – сметить местного казаха на пришлого русского и взять Казахстан под свой контроль. А вместе с ним и финансовые потоки в республике.
Конечно, это не понравилось местной элите, подняла молодежь на акции протестов в Алма-Ате, а потом и в других городах Казахстана. А дальше пошло и поехало. Казахи обвиняли русских во всех смертных грехах и во всех собственных проблемах. Хотя, что им сделала Россия, наоборот, вкладывала деньги в развитие республики и направляла специалистов. Тем более что им сделали мы – простые русские люди.
Несмотря на это и вопреки всякому смыслу, маховик межнациональной розни, запущенный Горбачевым при участии местных баев, наращивал обороты. Дискриминация русских и прочих славян приобретала все более открытый характер. Русских и русский язык целенаправленно выдавливали из всех государственных сфер и заменяли их казахами и казахским языком. Закрывали русские школы, а русский язык изгонялся из высших учебных заведений. Все это сопровождалось массовой антирусской кампанией в казахских СМИ, которая формировала ненависть к России и русским.
Результаты не заставили себя ждать. Русских стали притеснять уже и на бытовом уровне. Оскорблять и унижать на улицах, в общественном транспорте и на работе. И это было еще не все. Через некоторое время, при полном попустительстве местных властей, началась настоящая вакханалия, включающая в себя уже и прямые бесчинства против русскоговорящего населения. Так дальше жить было нельзя. Посовещавшись с мужем и детьми, мы решили уехать на родину в Луганск. Так поступали не только мы. В то время, в первой волне эмиграции конца 1980 – начала 1990-х годов, из Казахстана уехали сотни тысяч людей, в том числе русские, украинцы, белорусы и представителе других национальностей. При этом, в основном интеллигенция и технические специалисты, на которых, собственно говоря и держалась казахская экономика.
А над нами еще и издевались и наживались на нашей беде. За бесценок, за копейки, скупая у отъезжающих мебель, автомобили и даже квартиры. Например, в казахских газетах можно было прочитать такое циничное объявление: «Меняю новые кожаные сапоги на квартиру». Что это, как не издевательство. Когда мы уезжали из Алма-Аты, дали объявление о продаже квартиры. Как правило, звонили те, кто хотел купить жилье по дешевке. Диалог был примерно таким: «Так что, вы настаиваете на своей цене?». «Конечно». «Ну-ну», будете настаивать – вообще ничего не получите». В результате трехкомнатную квартиру практически в центре города нам с трудом удалось продать за две тысячи долларов.
Хорошо, что у нас были еще сбережения, да и родственники помоги. Это позволило нам перебраться в Луганск, решить проблему с жильем и устроиться на первое время. По оставшимся родственным связям нас с мужем приняли обратно на завод, а сын поступил в машиностроительный техникум. Хотя, в это время в Украине, как и во всем СССР, уже также начинались тяжелые времена. Большинство из людей старшего поколения их конечно помнит.
Сначала кооперативы, а потом подпольный раздел государственной собственности, разделивший общество. С одной стороны нувориши бизнесмены, так называемые «новые русские», а с другой – стремительно нищающий народ. Лимузины, дворцы и рестораны, и пустые полки магазинов, рост цен и задержки зарплат, которые обесценивались на глазах. А потом, после развала Советского Союза стало еще хуже. Вместе с ним развалилась и экономика Украины, что особенно задело Донбасс с его заводами и шахтами. И еще, как и в Казахстане, вдруг возник национальный вопрос, что пугало еще больше после всего пережитого там.
В этот сложный период единственной политической силой, которая защищала интересы простого населения, была Коммунистическая партия Украины. Несмотря на все произошедшее потом, я до сих пор уварена в этом. Поэтому я брала активное участие в ее работе. Наша заводская партийная организация активно работала с людьми и доводила их требования до администрации. Иногда нам даже удавалось добиться их удовлетворения. А если нет, мы выводили людей на улицы. Я участвовала в акциях протестов даже в Киеве. Постепенно меня заметили в областном, а потом и в центральном комитете КПУ.
Именно нами в июне 1993 года на Донбассе была организована бессрочная забастовка шахтеров, которую поддержали рабочие коллективы и в других регионах страны. Мы требовали проведения референдума о недоверии президенту и парламенту. Эту власть нужно было менять. И мы добились своего, хотя и по-другому. Вместо референдума Верховный Совет Украины объявил досрочные выборы, как парламента, так и президента.
Как представителя рабочего класса меня выдвинули кандидатом в депутаты Верховного Совета Украины от Коммунистической партии. В марте 1994 года мы с блеском выиграли выборы, получив 14% мест в украинском парламенте. К сожалению, мы не смогли взять контроль над ним, но все равно значительно усилили свои позиции в стране. Я проработала в парламенте пять, после чего вернулась назад на завод и продолжала работать там простой рабочей. Конечно, я продолжала заниматься и активной общественной работой.
Да и обычная жизнь реально становилась лучше. Но, только, не подумайте о том, что я наживалась на моем бывшем депутатстве. Я не получала ничего, кроме зарплаты на заводе. Как это было не странным, по крайней мере, для меня, но страна, как и наш завод, постепенно выходили из кризиса. Это чувствовалось и по зарплатам на заводе, которые опять обеспечивали достаточно приличное существование. Тем более, что в отличие от СССР, в магазинах появилось все. Это как то расходилось с моими представлениями о преимуществах социализма над капитализмом, но тогда я старалась не задумываться об этом.
Так все и продолжалось до «Оранжевой революции» в Украине в 2004 году, как мне тогда казалось очередного всплеска национализма в стране. Да и как она еще могла восприниматься на Донбассе, где всегда были сильны пророссийские и прокоммунистические настроения. Тем более что вся эта «буза» в Киеве была направлена против представителя нашего региона – премьер-министра правительства Украины В.Януковича. Он честно выиграл президентские выборы, и вот какие то люди пытались воспрепятствовать этому. Конечно, мы поддерживали Януковича и принимали активное участие в акциях его сторонников, в том числе в Киеве.
Я как сейчас помню Киев тех дней. Сотни тысяч, а то и миллионы людей на зимнем Крещатике, и весь город в оранжевых ленточках. Он как будто утонул в них. И палатки, палатки, палатки. Целый палаточный город на главной улице столицы Украины. Там были какие то особенные люди. Они были одухотворены, а их общая аура захватывала все. Она становилась просто колоссальной по вечерам и выходным, когда Крещатик наполнялся людьми. Все это напоминало религиозных фанатиков в Средние века. Но это все происходило в наши дни.
Мы проводили свои собственные митинги под синими флагами, а нашим символом были синие ленточки. Сначала они организовывались возле Центрального вокзала, где временно жили наши люди. Потом переместились на площадь Победы около Цирка, где было больше места. Да и престижнее она была. А еще через некоторое время мы развернули свой собственный палаточный городок …. В первый же вечер к нам пришли от «оранжевых» на Майдане…
Я думала, что будет бойня, и нас будут убивать. Мне было по настоящему страшно, как когда то в Казахстане. И даже еще больше. Ведь тогда я была еще молодой и совсем по другому воспринимала происходящие события. Но, вопреки всем страхам, к нам пришли с миром. Наши организаторы, по сути, бросили нас, едва ли оказавшись в Киеве. Сбросили палатки, пару ящиков консервов и отправились по ресторанам. Ну как тут было выжить, да еще на улице, зимой в чужом городе.
Помощь пришла совсем с другой стороны. «Оранжевые» оказались нам совсем не врагами. Только благодаря им мы и выжили. Хотя не только им. Нам помогали и простые обычные киевляне. Они приносили еду и теплые вещи. Мы вроде бы были против них, но они приняли нас. Именно тогда я и поняла то, что нас натравливали друг на друга. Кто это тогда был?